Багруша

Юлия Бекенская

 

 

– Да что ж ты это делаешь, вредитель?! – голос бабушки раздавался на всю округу, – ты ж мне так дорожку раскокаешь!
Саня наблюдал из-за забора, как она отобрала у Лехи булыжник и энергичным шлепком придала ускорение в направлении улицы.
– Марш на линию!
Леха показался из-за калитки.
– За что это тебя? – поинтересовался Саня у друга.
– За опыты, – мрачно ответил он, вертя в руках камень, – геологические. И пояснил:
– Мне дед рассказывал: чтобы определить породу, нужен свежий скол. Ну, я и разбивал о дорожку. Она бетонная, камни замечательно кололись. Теперь другое место искать придется, – он покосился на калитку.
– А зачем он нужен, скол? – спросил Саша.
– Темнота! – презрительно бросил Леха, – Дед сказал – для определения породы. А у меня дед геолог. Профессор.
Это было правдой. Здесь, в дачном поселке при Политехническом институте, большинство дедушек или бабушек имели отношение к науке.
– У меня вроде тоже, – неуверенно отозвался Саша.
– Мой – круче, – категорически заявил Леха, – Мой изучает механику грунтов. Если кто-то что-то хочет построить – сразу к деду. Он рассчитает, выдержит грунт, или нет. Так-то, – он стукнул Саню по козырьку кепки, – а твой чего рассчитывает?
– Не знаю, – промямлил Сашка. Ему было очень обидно, что он не догадался спросить у деда, чем тот занимается в своем Политехе. Наверняка чем-то не менее важным, чем Лешкин деда Слава.
– Ладно, пойдем, – предложил друг, – поищем место для продолжения эксперимента.
Целый день приятели занимались камнями. Кололи, раскладывали. Огромный валун возле рощицы прекрасно подошел для их целей. Никто не возмущался и не кричал о порче имущества, наоборот – соседи, узнав, чем занимаются экспериментаторы, улыбались и уважительно кивали: в науку пойдут! Растет смена!
Камни попадались разные: одни красиво переливались, блестя на сколе мельчайшими гранями, другие внутри были совсем такие же, как снаружи. В третьих встречались вкрапления другой формы и цвета.
А когда стемнело, друзья обнаружили, что если стучать некоторыми камнями друг о друга, получается искра! Открытие это сделал Леха, и Саня, если по-честному, ему позавидовал. Везет же Лехе: и дед у него, и искры у него. Обидно!

Дома после ужина Саша подошел к деду.
– Деда, ты профессор?
– Профессор, – ответил дед Андрей, и глянул на внука, – а что?
Сашка облегченно вздохнул и спросил:
– Ты тоже изучаешь эту, математику грунтов?
– Механику, – поправил дед, – Нет, коллега. Грунты – это для инженеров-строителей. Наука так и называется – инженерная геология. А мой профиль – геология полезных ископаемых. Как вести разведку, находить месторождения.
– Расскажи!
– Про что тебе рассказать, Сашендра?
– Про все! – заявил тот и уселся поудобней.

На следующий день Саня вышел из дому и первым делом отправился к другу. Ему не терпелось поделиться. Во-первых, разведка ископаемых, возможно, даже круче, чем механика грунтов: месторождения, которые находят поисковые экспедиции, нужны буквально везде.
– Например, нефть, – объяснял Саня притихшему Лехе, – А из нее бензин! А куда без бензина? Любая стройка как без машин? На одной математике грунтов не уедешь! И еще чего только они не добывают! Железо, кристаллы всякие, драгоценные камни, золото. Золото бывает в слитках, а бывает, как песок. И его моют!
– Как это – моют? – заинтересовался Леха.
– А вот так. Оно же тяжелое! Берут лоток, и кидают туда породу. Ну, смесь золота и земли, – Саня был горд, что почти все, что рассказывал дед, запомнил, – и моют водой.
– И чего? – Леха слушал очень серьезно, – дальше что?
– А дальше тяжелый золотой песок остается на дне, а легкие всякие песчинки – водой смываются.
– А потом? – спросил Леха.
– Что потом? Берут песок, собирают. Сдают, наверное, на склад. Или прячут, как капитан Флинт. В сундук. Какая разница? – Сане не терпелось продолжить про газ и минералы.
Но Леха поднялся и очень серьезно сказал:
– Большая разница! Пойдем, – он обул кроссовки, – Только – тихо!

– Вот! – выдохнул Леха.
Саня смотрел во все глаза: на отвесном склоне карьера, на высоте полутора метров в светлом песке ясно выделялось овальное, вытянутое в длину пятно другого, рыжего, цвета. В нем мерцали на солнце золотые песчинки. Он протянул руку и потер пятно. Грунт слежался и был очень твердым. Саня процарапал его ногтем, потом растер между пальцами. Сдул пыль. К пальцам прилипли золотые крупинки.
– Это… золото? – спросил он.
– А сам как думаешь? – ответил Леха. – Я давно его видел, а как ты сказал, сразу вспомнил. Хорошо, что здесь не ходит никто. Будем мыть!           

            Работать решили тайно. Это вам не булыжники колотить, тут лишние глаза ни к чему. Сбегали домой, вернулись с лопатой – нормальной, взрослой, и старой кошачьей кюветой, которая валялась у бани. Ее приспособили под лоток. На свалке с той стороны карьера нашли ведро – целое, но без ручки.
            Приступили к работе. Леха, годом постарше и более рослый, долбил лопатой откос, а Саня держал ведро, стараясь собрать в него всю породу.
Мыть золото приспособились в придорожной канаве, мимо которой, по случаю буднего дня, люди проходили лишь изредка. В спешке забыли продумать, куда девать золотой песок. Складывали пока что в Сашину белую кепку.
Время за работой летело незаметно, и опомнились тогда лишь, когда услышали крики бабушек, обыскавшихся внуков. Золота к этому времени намыли со спичечный коробок. Припрятали добычу и инструменты и понеслись по домам. Наскоро заглотали обед и рванули обратно. 

Тут старателей ждал жестокий удар: возле канавы маячила Лиза, соседская внучка, со всеми своими кудряшками, бантиками, браслетами и непомерным, абсолютно лишним сейчас, любопытством.
– Все, – обреченно выдохнул Леха, – Засада. Просто так она не уйдет.
– Спалились, – подтвердил Саня, – Может, дать ей как следует?
– Ага. А потом ее бабушка к твоей как придет, – Леха скорчил рожу и очень похоже изобразил Лизину бабушку: – «Ваш внук ударил мою девочку! Это возмутительно!». И разбирайся потом с предками. Зашлют обратно в город, и сиди там, как дурак.
– Лизку надо гнать, – прошипел Саня, пока они, замедлив шаг, подходили к канаве, – Что бы придумать?
– Она гусениц боится, – осенило Леху, – до визга! Подыграй мне, – он подмигнул Сашке, – ща мы ее! – и вежливо поздоровался:
– Лиза, привет!
– Приии-вет, – протянула она, внимательно разглядывая мальчишек, – а вы куда идете?
– Сюда, – расплылся в улыбке Леха. – У нас тут дело.
– А какое? – спросила Лиза, хлопнув ресницами.
– Мы тут с Саней нашли гусеницу, здоровую такую, лысую, как сарделька, и сейчас будем смотреть, что у нее внутри, – Леха говорил, серьезно глядя на девочку.
– Я хотел ее ножиком разрезать, – подхватил Саша, – а Леша говорит, лучше отверткой проковырять…
– А ты как считаешь? – последнюю фразу Леха произносил уже в спину визжащей и улепетывающей Лизы.
– Девчонка, – фыркнули оба, и спохватились: пора было приниматься за дело. 

До вечера работала артель золотоискателей: копали, таскали ведро, промывали породу. Золотоносный слой тянулся вглубь откоса, и на месте рыжего пятна образовалась настоящая штольня – горизонтальный тоннель, идущий под берег.
Наступили сумерки. Похолодало, да и старатели порядком подустали. К тому же тоннель норовил обвалиться, а отделять золото от пустой породы в темноте становилось все трудней. Но добыча – почти полная кепка золотого песка – была серьезной, и на обратной дороге друзья решали сложный вопрос: которому из геологических дедушек показать золото в первую очередь?
–  Твой деда Андрей, конечно, в этом больший специалист, – рассуждал Леха, – с другой стороны, деда Слава еще и инженер. И механик…
Колебания ребят решились естественным образом: когда старатели в темноте добрались до Сашиной дачи, на веранде обнаружили обоих профессоров. Кепку спрятали под крыльцом, чтобы вытащить, когда дедушки будут введены в курс дела. 

Через пять минут, стоя под оранжевым абажуром, друзья наперебой рассказывали, как разрабатывали месторождение. Два профессора с веселым изумлением смотрели на чумазых старателей.
– И много намыли? – поинтересовался дед Андрей.
– Прилично, – солидно ответил Леха.
– Кошачья кювета, гм, – крякнул деда Слава, – Позволите взглянуть?...
– Сейчас, – ребята метнулись к выходу.
Дедушки переглянулись.
– Слюда? – вполголоса произнес дед Андрей, обращаясь к коллеге.
– Ставлю на обманку, – ответил тот, и вновь повернулся к двери.
Друзья торжественно внесли кепку с золотым песком и водрузили в центре стола.
Профессора внимательно разглядывали добычу. Молчание затягивалось.
Наконец, дед Слава откашлялся:
– Что скажете, Андрей Ильич?
– Ваша правда, коллега. Пирит.
– Но каковы проныры! Кошачьей кюветой, – и оба профессора засмеялись. 

Саня смотрел на них во все глаза и понимал, что не такой должна быть реакция на добытое золото. Что-то было не так. Он взглянул на Лешку и увидел, что тот стоит красный, как рак, и похоже, собирается зареветь, несмотря на то, что выше его на полголовы и старше на целый год. И тогда Саня сделал шаг вперед и спросил небрежно:
– И как вам золото? – сказал спокойно, и только в конце предательски пискнул голосом. И вдруг ужасно разозлился за это на себя. И на Леху. И на радостных дедов.
Дед Слава с дедом Андреем моментально перестали смеяться и переглянулись. Дед Андрей снял очки, потер переносицу, встал и сказал речь:
– Коллеги, – обратился он к ним, – уважаемые коллеги! К сожалению, вы попались на удочку многих золотоискателей. Это, – он показал на кепку, – сульфид железа, или пирит. Его блеск вводил в искушение и гораздо более опытных старателей. Но! – Дед Андрей поднял вверх указательный палец:
 – Это нисколько не умаляет ваших заслуг. Вы проделали большую работу. И я буду гордиться честью преподавать вам геологию полезных ископаемых, когда вы придете ко мне на кафедру. Если, конечно, доживу, – добавил он скороговоркой и сел.
– Так это не золото? – набычившись, спросил Леха.

– Это пирит, – пояснил деда Слава, – Золотая обманка. Пирит и слюда, их еще называют кошкино золото. Они блестят, как настоящее. Кроме того, сростки кристаллов пирита многие добытчики принимают за золотые самородки.
Профессор посмотрел сперва на Леху, потом на Сашу и закончил:
– Не многие подходили к решению задачи так обстоятельно и грамотно. Считайте, что по инженерной геологии я сегодня поставил вам первый зачет!
– Зачетом, Вячеслав Юрьич, нам с вами не отделаться, – заметил дед Андрей и поднялся, – подождите меня, я сейчас. 

Через минуту он вернулся, держа в руках два камня. Один был гладким и почти прозрачным, теплого медового оттенка,  а другой – в ломаных неровных кристаллах,  мутных, но необычного розового цвета.
– Халцедон и розовый кварц, – одобрительно кивнул Лешкин дед.
– Совершенно верно, – дед Андрей протянул гладкий камень Лехе, а розовый – Сане. – Две разновидности кварца. Мне привезли их студенты с практики на Алтае. Не золото, конечно, – дед улыбнулся, – но довольно красивые экземпляры. Пусть они положат начало вашим будущим коллекциям! 

…А потом они заварили на всех свежий чай. И дед Андрей рассказывал все, что он знает о кварце, а деда Слава его дополнял. А после они заспорили и углубились в такие дебри, что Саня с Лешкой совсем перестали их понимать.
Дед Андрей притащил толстенный справочник, стал им размахивать и шуметь, а дед Слава рисовал на запотевшем стекле какие-то кристаллические решетки. Лешка начал клевать носом, да и Саня тоже почти задремал.
А потом пришла Лешкина бабушка и сказала, что если ее родственники не хотят ночевать на крыльце, то должны немедленно идти домой, или она запирает дверь. Дед Слава с Лешкой ушли, а дед Андрей отправился их провожать, чтобы доспорить дорогой.
И тогда Саня, зевая, тоже поплелся в кровать, и, обернувшись, увидел, как на столе, позабытый всеми, подмигнул ему из кепки пирит, он же сульфид железа, лукавое кошкино золото.

 

Фото в тексте Юлии Бекенской.