Багруша

Юлия Бекенская

 

 

– И тут, – Галочкины глаза округлились, – я прямо физически ощутила, как на мое плечо легла рука Черного Спелеолога!..

Это было уже слишком. Саня крякнул. Даже Лешка мотнул головой. Галочка победно оглядела слушателей.

На дачу к Лешке его крымская  сестричка приехала всего на неделю, но буквально за пару дней успела порядком вымотать товарищам нервы. В прошлом году они неплохо ладили, но в этом…

Лешкина кузина вымахала на голову выше их, и, хотя ребята были одного возраста, вела себя, как мадам всезнайка. Ее веснушчатый нос задирался до невозможных высот, и разговоров было только о драгоценном Крыме. Ах, что за дивное море на мысе Фиолент, ах, что за сказочные пещеры, ах-ах, дворец Шахерезады, ох-ох, севастопольские вечера…

Друзья уже были сыты по горло. На правах хозяев честно таскали гостью по дачным окрестностям. На канале Галочка морщилась: что за мутная тут вода, у них в любой луже в сто раз чище. Лес был ей не лес: равнина, скучно, и трава под ногами. А у них – с горки на горку, и степи, и кого только не встретишь в лесу…

Когда крымская задавака отвергла самое главное море на свете – Ладогу (вода, видите ли, в ней не соленая), терпению ребят пришел конец.

– Лех, ты меня извини, конечно, но я больше выгуливать ее не буду. Что за дела? – прошипел украдкой другу Саня. – Нормальная была девчонка, а за год – как подменили.

– Согласен, – шепнул друг. – Только, Сань. Мои сегодня уезжают в город, за пенсией. Мы с Галькой одни дома. Приходи к нам ночевать, а? Мне нужна моральная поддержка. Тошнит уже от ее мемуаров.

Так и вышло, что этим вечером ребята сидели втроем на веранде под абажуром, пили какао, смотрели, как бьются о стекла мошки, и слушали бесконечную сагу о Крыме. Сейчас девчонка рассказывала, как ползала по пещерам с фонариком и веревкой. В полной темноте. Как чуть не свалилась в подземную речку, и чудом спаслась, едва-едва не угодив в лапы призрака крымских пещер, духа погибшего исследователя, которого бывалые туристы называли Черный Спелеолог.

Спелеолога крыть было нечем. Будь они сейчас дома, в Питере, Саня устроил бы гостье ужасы Петербурга. Командорскую поступь Медного Всадника, тощий безумный призрак старухи-процентщицы в колодце двора на канале Грибоедова. Стоны императора Павла в Михайловском замке, тень бедной Лизы под окнами Эрмитажа и дьявольский огонь в окошке Адмиралтейства, под самым шпилем с корабликом. Они с дедом читали книги по истории города, и вместе удивлялись причудливым переплетениям вымысла и правды. Но сейчас, он был уверен, на все эти чудеса Галочка фыркнет и скажет что-нибудь вроде: ну, так то ж Питер… а здесь, в вашей дыре, что может быть интересного? И терпеть такое пренебрежение будет совсем невозможно.

 Требовалось что-то из ряда вон выходящее. И прямо на территории дачного поселка. Галочка улыбалась, а Леха посмотрел на часы и вдохнул тоскливо. И тут Саня вспомнил.

– Есть тут один дом… необычный. Его построил архитектор…

– Архитектор – здесь? – насмешливо протянула Галочка.

Леха посмотрел на друга с благодарностью. Он понял, о каком доме шла речь.

– Нехороший домик, – продолжил Саня как можно небрежнее. – Разные слухи о нем ходили. Да и с виду он… как бы сказать… странноватый.

Галочка заинтересовалась:

– И что за дом? Что в нем такого?

– Айда на чердак, – оживился Леха и выхватил с полки армейский бинокль. – Ща мы тебе его покажем!..

На чердак вела деревянная лестница без перил. Пахло пылью и травами: бабушка сушила тут зверобой. Ребята столпились у мутного окошка, передавая друг другу бинокль.

Из окна открывался вид на соседские задворки. Огороды, хозяйственные постройки, спины домов, кусты и штабеля досок.

Вдалеке, через пару улиц, стоял архитекторский дом. Все дома были повернуты фасадом к улице. Дом же архитектора, как упрямая избушка бабы-Яги, развернулся задом наперед – тыльной стороной на дорогу, фасадом – на огород, так, что парадную часть здания через окошко как раз и было видно.

– Вот он, этот дом, – показал сестре Леха. – Говорят, что архитектор, который его построил, потом сошел с ума…

Галя смотрела долго и внимательно. С удовлетворением Саша заметил, что насмешливая улыбка пропала. Девочка молча передала ему оптику, продолжая вглядываться в окошко. Саша поднес бинокль к глазам.

Каждый раз, глядя на здание, он не мог понять, что именно было в нем не так. Но впечатление составлялось именно это. С домом что-то не так. И сильно.

Как будто ребенок-великан взял три кубика, поставил друг на дружку, пытаясь выстроить башню, да и сдвинул. И вот они накренились и стоят, готовые в любой момент раскатиться по огороду. Правда, едва ли найдется мама, которая даст ребенку играть в черные кубики. Пусть даже великану.

Окон было три – по числу кубов. На них архитектор экспериментировал с формой. Одно было круглым, как иллюминатор, но большим. Другое – ромбом, и располагалось не по центру, а в верхнем углу второго куба. Третье напоминало форточку –  узкое и продолговатое. Окна были темными. Казалось, здание дремлет, угрюмо ожидая хозяина.

Входная дверь была на втором этаже. К ней вела витая железная лесенка.

В нижней части стены, на границе с фундаментом, через равные промежутки торчали гнутые прутья арматуры. То ли хозяева собирались пристроить к ней что-то еще, то ли дом ощетинился в подножке незваному гостю. Двор был усеян мусором и зарос бурьяном. По лестнице вилась красная плеть винограда.

– Знаете, – протянул Леха – а я совсем не уверен, что архитектор сошел с ума после того, как выстроил дом. Очень даже может быть, что и до…

– Или во время, – серьезно кивнула Галочка и спросила:

– А вы там были? Внутри?..

– Там сейчас никто не живет, – отозвался Леха, – и, конечно, заперто. Но если интересно, можно попробовать заглянуть в окошко.

– Только подождать надо, чтоб стемнело, – отозвался Саня.

На том и порешили.

Спустя час сообщники, вооруженные фонариком, в ботинках на крепких подошвах, чтобы не поймать ненароком в ногу гвоздь, следовали по тропинке к архитекторскому дому. Лешка, довольный перехваченной у крымской гостьи инициативой, для настроения стал сочинять на ходу страшную историю:

– Однажды явились в дом злые дети, – начал он.

– Почему злые? – спросила Галочка.

– Потому что добрых будет жалко, – отрезал он.

– Эй, злые дети, потише, – шикнул на них Саня. – Соседи услышат! кстати, мы пришли.

Двор сумасшедшего архитектора был огорожен проволочной сеткой. Калитка тоже имелась, но была закрыта. Сашка подтянулся и свалился с нужной стороны. Леха подсадил сестру, прыгнул сам. Подельники направились к зданию.

Дом встретил гостей пустыми глазницами окон. Железная лестница неодобрительно гудела под ночным ветром. Черное августовское небо было, как решето дырками, утыкано звездами. Полная луна добавляла неверного света, делая пейзаж загадочным и недобрым.

Осторожно обходя жестянки и доски, компания приблизилась к лестнице.

– Ну вот, – преувеличено бодро объявила Галочка. – Вблизи он еще противней, чем издали. Сейчас обойдем его вокруг, и – домой, да?

Теперь, услышав неуверенность в ее голосе, Леха возжаждал реванша. Кто-то должен поплатиться за хвастовство и бестактность.

– Конечно, пойдем, – гладко ответил он, – только сначала попробуем пробраться внутрь, – и взялся руками за лестницу.

Он поднялся по ступеням и замер. Быстро спустился и объявил:

– Ребята. Есть контакт! Там – не заперто! Можно взглянуть, что внутри!

– Уверен? – спросил Саня. – А если это ловушка? И внутри – ротвейлер воот с такими зубами?

– Или безумный призрак архитектора, – хохотнул Леха, – да ладно тебе! Такой шанс – один из ста. Ты с нами? – он обернулся к Галочке, – или тебя только крымские привидения интересуют?

Галя дернула плечом. Саня вздохнул и взялся рукой за перила. Лешка дождался приятелей и тихо открыл дверь.

В ту же секунду с улицы донесся грохот и истошный лай. Ребята юркнули внутрь. Пахнуло затхлым и кислым, как в любом давно нетопленном доме. Помещение было большим и гулким. Фонарика не хватало, чтоб осветить все пространство. Галя споткнулась и ухватилась за рукав брата.

– Что это? – произнесла она, присев на корточки, – гляньте! – она говорила «хляньте». – Цветок?

Луч фонаря выхватил пластмассовый цветок, прибитый прямо к полу.

Саша тоже присел и посветил вокруг. В синем линолеуме тут и там торчали искусственные цветы. Над плоским зеленым четырехлистником сомкнутые, как ладони, белые лепестки.

– Ни-чего-себе! – произнес по слогам Лешка. – Это что? Ромашки?

– Кувшинки, – тихо сказала Галя. – А синий пол, вероятно, обозначает воду.

Лешка крякнул. Потом откашлялся и взвыл, изображая экскурсовода:

– По замыслу архитектора, прихожая символизирует безбрежный… э… водоем с кувшинками. Этот прием как бы переносит гостя в сказку, и вот-вот из-за двери выплывет черепаха Тортила…

Саня хмыкнул, а Галочка спросила очень серьезно:

– Леш, а ты уверен, что она действительно не выплывет?

– Я уверен, что хозяин – псих, – огрызнулся Леха. – Но все равно, надо как следует осмотреться. Да не свети ты фонариком в окна, Санек, – зашипел он, – запалимся же!

Осторожно, держась вместе, друзья двинулись вглубь. На стенах обнаружились рисунки. Саша вскрикнул от неожиданности, когда отблеск уличного света выхватил из тьмы чей-то выпученный глаз. Он посветил, и друзьям предстала чудовищных размеров жаба, держащая этот самый глаз во рту.

– Псих, точняк, – восхищенно выдохнул Леха. – Так. Тут, наверно, вроде гостиной. Теперь надо бы вниз спуститься…

– А может, – осторожно заметила Галочка, – хватит? А вдруг дверь закроется?

– Что, страшно? Если хочешь, иди домой. Или на улице нас подожди. А мы досмотрим, и быстренько вернемся, – предложил Саша.

– Нет, – отказалась девочка. – Как это я одна пойду? Вы меня привели, вы за меня теперь и отвечаете!

Леха толкнул друга плечом. Он понял без слов: с задаваки на глазах слетало нахальство.

– Тогда – ищем спуск на первый этаж, – скомандовал Леха. – Вы стойте тут, а я пошарю, где дверь.

Он отобрал у друга фонарь и пошел вперед. Галя вцепилась Сане в плечо. Оба наблюдали, как желтый светлячок движется по темному полу.

– Эй, – раздался шепот друга, – сюда! Здесь… – глухой стук и вопль оборвал фразу на полуслове. На потолке четко высветился круг от фонарика.

Галины ногти чуть не до крови впились Сане в руку.

– Аааа, – тоненько пискнула девочка, – Леееша, – ты где?

В ответ раздалось его шипение.

Они наощупь рванули на голос. Глаза привыкли, и тьма не казалась такой кромешной. Леха сидел на полу и тряс головой. Объяснил:

– Я думал, это выход. И шагнул! А там – стекло. И силуэт в проеме.

– Тут кто-то есть? – дрожащим голосом спросила его сестра, – бежим отсюда!

– Да нет никого, – отмахнулся Леха. – Я понял – зеркало это. И в нем окошко отражается. А я себя увидел. Лобешник ушиб.

– А где оно, зеркало? – не понял Саня. – Ты его разбил, что ли?

– Да вот, – махнул он рукой, и осекся, – что за чертовщина! Только что тут было…

Он встал на четвереньки и пошел, шаря руками:

– Только что… есть! Вот она, лестница! А вот и зеркало! Зеркало – это дверь!

– Я вниз не пойду, – сказала Галя, – если что – как мы обратно выберемся? Это похоже на ловушку. Противную ловушку в зазеркалье.

Саше очень не понравилось последнее слово. Но Леха уже очухался и двинулся по лестнице. Ребятам ничего не оставалось, как следовать за ним.

Ступеньки были слишком высокими, и Саша едва не полетел кубарем вниз.

– На слонов, что ли, строили, – пробормотал он.

Галочка спускалась следом, вцепившись ему в плечо. Полоски лунного света проникали на лестницу сквозь маленькое окно. Тонко скрипнула половица. Друзья вошли на первый этаж. В коротком коридоре было две двери. Они толкнули левую, и оказались в комнате. Тут же стало ясно, что ступать некуда: помещение было загромождено стульями, досками и рулонами неизвестно чего.

–  А тут, он, похоже, мастерскую хотел сделать, –  заключил Леха, – но не доделал. Интересно, что тут еще есть?

За окном опять залаяли собаки.

–  И чего они разорались, –  задумался Саша, –  может, нас учуяли?

–  Исключено, –  отрезал друг. – Наверно, кто-то по улице прошел. Главное, что тут, кроме нас, никого нету.

–  Есть, – раздался вдруг тонкий, ледяной от ужаса голос Гали. – Не шевелитесь! Там – змея!

Саша застыл. Двигая одними глазами, увидел, как в полуметре от них извивается гибкий змеиный хвост.

– Ужик, – неуверенно прошептал Леха. – Может, напугать его фонариком?

– Тут и гадюки водятся, – не разжимая губ, шепнул Саня, – не вздумай светить!

Боком он попятился к выходу. Шарил руками, и никак не мог открыть  дверь.

– Что ты там возишься, – простонал Леха, – открывай, и – ходу.

– Ииии, – заныла Галочка, – а вдруг тут еще мыши…

Саша в отчаянии дернул что есть силы. В тот же момент почувствовал, как под ногой изогнулось что-то гибкое и упругое.

Он заорал и ринулся в коридор, слыша, как с топотом удирают друзья. Вылетел на лестницу, ощупал ногу: укусила или нет? Вдруг он на бегу не заметил? Ни боли, ни слабости он не чувствовал.

– Обошлось, кажется, – сказал он. – Я же прямо на нее наступил, когда бежал!

– И я, – отозвалась Галочка.

– И я, – недоуменно ответил Лешка. – А она что, лежала, как дура и ждала? Может, она дохлая? Как хотите, а я посмотрю.

– Не смей, – твердо произнесла сестра.

– Стойте тут, – скомандовал Леха. – Я только посвечу. И тихо там! А ну зашипит?

Через мгновение они услышали хохот.

– Эй, змееловы! Давайте сюда! Зацените, какой удав! Зеленый! В крапинку!

– Не пойду, – сказала Галя.

– Да это шланг! Просто шланг! – не унимался Леха. – Санек, прикинь: ты мог бы быть первым человеком в мире, укушенным за ногу огородным шлангом!

Они подошли и увидели свернутый в бухту крапчато-зеленый шланг. Пара обрезков валялась и в комнате. Их-то Галочка и приняла за змей.

– С меня хватит, – сказала Галя. – Делайте, что хотите, а я – возвращаюсь!

– Ну, ты чего, – примирительно сказал Лешка, – нам же всего ничего посмотреть осталось! Ты представляешь, какая тут может быть кухня!

– Ты что, одна на выход пойдешь? – вкрадчиво подхватил Саня. – Через весь дом – совсем одна?

– Гады, – вздохнула Галочка. –  Я домой хочу!

– Ладно, – великодушно объявил Леха, –  еще пять минут – и на выход! Я должен видеть эту кухню! – и открыл правую дверь.

Кухня разочаровывала: обычная плита, стол и стулья. Маленький телевизор и радиола на холодильнике. Правда, в этом помещении почему-то пахло одеколоном.

–  Не нравится мне тут, – заметила Галя.

–  И чем ты недовольна? – заступился брат, – ни тебе змей, ни лягушек на полу, ни…

Он не успел продолжить: темноту взорвала вспышка света, словно во всем доме зажглись все лампочки разом.

– ЫЫЫЫЫий!!! – взревело над ухом. Саша увидел огромные от ужаса Галины глаза. Сам собой зажегся голубой экран.

– Аааа! – гаркнул Леха.

– Ииии! – пискнула Галя.

– Ууу, – взвыл Саня, стукнувшись лбом о косяк.

У двери образовалась пробка из трех человек. Пробиваясь к выходу, они не сразу осознали, что вновь наступила темнота.

– Кажется, я знаю, – объявил Саня. –  Это, скорее всего, включился рубильник, который дом обесточивает. А свет не выключали. Как электричество пошло, все взревело-засветило.

Он отошел от двери и огляделся. Молчала радиола, безмолвствовал телевизор. Сквозь круглое окошко светила луна.

– В любом случае –  пора делать ноги, – сказал Леха. – Ты молодец, Санек, правильно! Всему есть разумное объяснение. А то некоторые тут любят развести мистику: змеи там, черные спелеологи!

Саня хотел было согласиться, но в этот момент тихий и совершенно незнакомый голос произнес задушевно прямо над ухом:

– А я вот как возьму сейчас спелеологов и зажарю на вертеле целиком!

 

Что происходило дальше, описать точно Саша бы не смог. Единственное, в чем совершенно уверен – происходило оно быстро. Он услышал истошный визг и басовитый рев. Заметил, как в проеме коридора возникла огромная тень. Не думая, рванул к окошку, навстречу желтой луне. Столкнулся лбом с Лехой и, распахнув раму, выпал в теплую ночь. Следом рухнули Лешка и Галочка. Последняя, без посторонней помощи, перемахнула калитку и понеслась огородами, не переставая визжать. Ей вторили собаки. Кое-где в домиках зажигался свет.

Друзья неслись следом, но догнать соучастницу сумели только у пожарного пруда, где она вынуждено затормозила. С удивлением троица обнаружила, что их не преследуют, и призраки не скачут за ними по пятам.

В полном молчании компания пробралась домой.

– Спокойной ночи, – стеклянным голосом сказала Галя и ушла к себе в комнату.

– Что это было, Санек? – сонно спросил Леха.

– Понятия не имею, – ответил он и заснул в тот момент, когда голова коснулась подушки.

 

Рано утром Саня сквозь сон услышал, как хлопала дверца машины. Лешкина бабушка говорила кому-то:

– Нет, ты что! Мои дома. Спят, как сурки. И славно: я пока за молоком сбегаю, оладушек напеку.

Мужской голос рассказывал:

– А этот-то, новый сосед, вчера ночью приехал. Дом-то архитекторский ему на лето сдали. Тоже, придумал: первый раз едет – и ночью, как тать какой. Дверь в дом открыл, и пошел щиток искать. А щиток во дворе. Пока нашел, то-се, кто-то в дом и пробрался. Он в щиток сунулся, а там секретка стоит. Я-то знаю, сам ее делал, на заказ. И закоротило! Свет-то сперва пыхнул, потом погас. Он, пока то-се, разобрался, в дом пошел, а этих уже и след простыл. В окошко сиганули. Знать бы, кто. У нас воров в садоводстве отродясь не было…

Как просто, подумал Саня, засыпая. Даже неудобно перед Галочкой...

Ближе к полудню он вышел во двор и услышал, как Галя возбужденно рассказывала соседской Лизе:

–  И тут я прямо физически ощутила, как на мое плечо легла рука Черного Архитектора!..